Марина: Добрый день! Вы слушаете подкаст бизнес-школы СКОЛКОВО. Меня зовут Марина Смирнова. Сегодня мы поговорим вот о чем. Мы часто слышим такое словосочетание, как «устойчивое развитие». Что это такое? Что такое цели устойчивого развития? И главное, как это все касается каждого из нас? В этих вопросах мы будем разбираться вместе с нашим гостем Василием Фокиным, руководителем направления устойчивого развития Danone по России и СНГ, выпускником СКОЛКОВО MBA. Здравствуйте, Василий!
Василий: Добрый день!
Марина: Давайте начнем с самого очевидного вопроса: что же такое устойчивое развитие?
Василий: Попробую ответить несколько иначе, чем обычно. Устойчивое развитие — это, по сути, эгоистичное и рациональное отношение к нашей жизни. Почему? Потому что при устойчивом развитии мы стараемся сохранять ресурсы планеты и относиться позитивно к окружающему миру с целью сохранения этих ресурсов для нас же самих. То есть мы хотим сделать так, чтобы завтра мы жили не хуже, чем сегодня, и не ущемляли себя в потребностях.
Марина: Если мы говорим в масштабах организации, корпорации — как устроена деятельность по устойчивому развитию в компании?
Василий: Устойчивое развитие для компании — это рациональный подход к ведению бизнеса. В бизнес-процессах, которые присутствуют на каждом этапе производства или сервиса, необходимо думать не только про получение прибыли, но и про то, какой эффект это оказывает на окружающую среду и на социальный мир вокруг этого бизнеса.
Марина: Насколько это комплексная история для компании? Можно ли устойчиво развиваться частично? Скажем, мы выращиваем органическую петрушку, но при этом у нас в офисе есть пластиковые стаканчики и не очень здоровая атмосфера в коллективе. Или это, если мы говорим об устойчивом развитии, охватывает все направления в компании?
Василий: Если позволите, я разделю ответ на две части. Во-первых, нельзя быть беременным наполовину, но можно быть устойчивым на немножко, поскольку лучше делать что-то, чем не делать ничего. Что это значит? Если сегодня вы не готовы мыть отходы, которые вы разделяете, достаточно просто их разделять и выбрасывать обычным способом. Если сегодня вы не готовы увеличить долю здоровых, органических продуктов в своем рационе, — хорошо, используйте то, что у вас есть под рукой. Постепенно вы все равно придете к другому режиму питания. Если сегодня вы не готовы участвовать в социальных программах, но вам интересно направление экологии — занимайтесь экологией. И так далее по всем остальным вопросам. Как известно, целей устойчивого развития 17. Они охватывают все отрасли бизнеса и все части нашей жизни. Поэтому повторюсь: работайте в тех направлениях, которые вам сейчас интересны и которые вы готовы охватить.
Марина: Вы сейчас упомянули цели устойчивого развития. Этих целей — 17. Расскажите, что это за цели? Кто их придумал и сформулировал?
Василий: Цели устойчивого развития в нынешнем их виде были сформулированы в 2015 году Организацией Объединенных Наций. Они пришли на смену Целям развития тысячелетия, которые были более гуманитарные по своему свойству, то есть они говорили о том, что нам необходимо заботиться, условно, о слаборазвитых народах, обеспечить доступ к питьевой воде и доступной пище и т. д. Но те цели были менее ориентированы на бизнес.
В 2015 году при пересмотре Целей развития тысячелетия были приняты новые направления развития всего человечества, и туда были включены уже более структурированные, более прикладные вещи, например инфраструктура городов, экономический рост. Но при этом остались и социально-гуманитарные направления, такие как: борьба с нищетой, доступ к здоровой пище, обеспечение здоровья для всего человечества, борьба с изменением климата.
На сегодняшний момент цели устойчивого развития нацелены на 2030 год, то есть к 2030 году мы должны, в идеале, их исполнить. Они охватывают практически все аспекты нашей жизни и все аспекты бизнес-деятельности в любом направлении.
Марина: Вы директор по устойчивому развитию. Из чего состоит ваша работа?
Василий: Мало чем наша деятельность отличается от классической бизнес-деятельности других направлений. Это согласование документов, чтобы запустить новые проекты, разработка стратегии в конкретном направлении, поддержка и помощь коллегам из других департаментов в запуске новых продуктов.
Марина: По сути, вы приходите к вашим коллегам из разных отделов и говорите им: «Вот так не делай, а делай вот так, потому что это более экологично и правильно». Как реагируют ваши коллеги на такие предложения?
Василий: Это очень плохой рецепт, и так я стараюсь никогда не делать, поскольку запрещение чего-либо или тыкание пальцем, что что-то сделано неправильно, может настроить человека против тебя. Люди, даже если понимают необходимость экологизации, социализации процессов, не всегда готовы изменить привычный ход действий. Кроме того, не всегда те действия, которые мы хотим предпринять для повышения устойчивости бизнеса, являются экономически эффективными.
Чтобы внедрить в компании принципы устойчивого развития, необходимо четко просчитывать, насколько это будет экономически выгодно, смотреть, насколько департамент или направление бизнеса готово к изменению привычных бизнес-процессов. И дальше необходимо тесно работать с командой данного направления/департамента, чтобы сообща понять, какими должны быть первые шаги. Где-то это может быть изменение привычной цепочки поставок, где-то — переход на новые упаковочные материалы, например. В каком-то случае вы можете запустить программы внутреннего волонтерства и так далее. Главное — подходить ко всему рационально и со здоровой ноткой эгоизма.
Марина: Попробуем разобрать конкретный пример. Вы говорили, например, о замене упаковки на более экологичную. Как мы начинаем действовать, чтобы такой проект запустить?
Василий: Во-первых, надо понять, готов ли рынок к этому. Поясню: зачастую вы можете сделать полезные позитивные изменения на своем пути к устойчивому развитию, но рынок их не воспримет, поскольку ему это не нужно, потребители не готовы. Таким образом, в экономическом плане вы потеряете. Это не значит, что не нужно меняться и не нужно опережать рынок — нужно быть пионерами, готовить потребителя и покупателя к новым решениям, но надо смотреть, какое из них будет приоритетно в настоящее время.
Например, если сегодня мы запретим все пластиковые трубочки, то на завтра нанесем существенный урон большому количеству малого и среднего бизнеса, который производит эти пластиковые трубочки, что вследствие окажет социально негативное воздействие и повысит социальную напряженность. Потребители не смогут пить свои привычные коктейли или напитки, поскольку они будут не готовы заменить пластиковые трубочки чем-то другим, и, как следствие, существенная доля огромного количества бизнесов понесет большие убытки.
Значит ли это, что пластиковые трубочки не надо запрещать? Отнюдь. Просто надо к этому готовиться — искать альтернативы, например менять форму упаковки или приучать потребителя к использованию многоразовых трубочек. Или не использовать трубочки вообще, а брать с собой многоразовую кружку, в которую вы можете перелить содержимое бутылочки или пакета. И подобными подготовительными мерами мы постепенно за разумный срок можем прийти к тому, что откажемся от этих самых пластиковых трубочек.
Марина: А если мы говорим об этом проекте изнутри компании? Как менеджер по устойчивому развитию внутри проектной группы, которая ведет этот проект, вы решили, что нужно поменять упаковку с пластиковой на бумажную. Как вы будете действовать?
Василий: Чтобы провести проекты внутри компании, необходимо понять, во-первых, какие департаменты в это дело будут вовлечены. Любая смена упаковки — это, по сути, работа с производственными линиями, работа непосредственно на заводах. Кроме того, это работа с маркетингом, которому необходимо будет продвигать идею новой упаковки на рынок, с пиар-департаментом, с департаментом качества, который будет оценивать, насколько новая упаковка безопасна и удобна для потребителей.
Во всей этой длинной цепочке надо проверить каждое звено на предмет выгодности новых инициатив, на предмет их реализуемости. Надо оценить, какие будут CAPEX и OPEX, то есть операционные затраты, инвестиционные затраты в бизнес. И после точного просчитывания всех перспектив можно прописывать шаг за шагом сам проект.
Марина: Сейчас все это звучит, как трудоемкая история с большим количеством участников, согласований. Это все выглядит, как очень длительный процесс. Как вы мотивируете себя, поскольку понимаете, что результаты вашей работы могут быть очень далеко и будут понятны не сразу?
Василий: Я перешел в устойчивое развитие из профессии GR-щика, Government Relations. Это, наверное, еще одна максимально непонятная профессия для открытого рынка, поскольку GR-щики — это люди, которые что-то делают, но результатов сегодня не видно. Результаты работы лоббиста и специалиста по взаимодействию с органами госвласти проявляются на среднесрочном, а иногда и долгосрочном периоде, то есть через 3–5 лет, когда инициативы, запущенные в прошлом, наконец реализовались.
То же самое с устойчивым развитием. Некоторые вещи вы начинаете сегодня, но результат увидите только через 10 лет. Что мотивирует этим заниматься? Прежде всего, то, что ты улучшаешь мир. В нашей индустрии мы являемся change makers — лидерами изменений. У меня даже на ноутбуке есть наклейка, на которой написано: «Моя профессия — менять мир». И такая простая фраза, на самом деле, может мотивировать. Поскольку ты не только позволяешь компании зарабатывать деньги, ты помогаешь ей делать это правильным путем. При этом ты зарабатываешь и сам еще делаешь что-то хорошее, что приносит пользу большому количеству людей. Это очень классный мотиватор.
Марина: Вы давно работаете в сфере устойчивого развития. Какие есть проекты, которыми вы гордитесь?
Василий: Начну с самых свежих проектов. Например, проект «Зеленые города» компании Danone. Почему я им горжусь? Это первый в России проект полностью замкнутого цикла в направлении упаковки. Что это значит? Все мы ежедневно производим огромное количество неорганических отходов, например пластиковые бутылки, стаканчики из-под йогуртов и прочий, можно сказать, мусор. В идеале его надо сдавать раздельно. Чтобы помочь людям в этом направлении, мы совместно с нашими партнерами — компанией «Экотехнология» и региональным оператором отходов — установили 500 контейнеров в городе Липецк. Это была наша тестовая площадка. В эти контейнеры люди сдают отходы, раздельно отсортированные, — те самые бутылки, стаканчики из-под йогуртов и прочий пластик. Дальше этот пластик специальным образом перерабатывается и направляется производителю упаковочной тары.
Что он делает с ним? Он использует этот переработанный пластик для производства новой упаковки. Таким образом, мы получаем упаковку с содержанием вторичного пластика, до 45% в нашем случае. Этот процент мы хотим повысить до 80%. Это помогает нам снизить негативный эффект на окружающую среду, повысить процент переработки и изготавливать сырье с содержанием уже переработанного пластика; по сути, замкнуть цикл. Упаковка, которую мы использовали, идет на изготовление такой же упаковки, и это один из ключевых принципов устойчивого развития — экономика замкнутого цикла.
Марина: Сдавать можно только пластиковые стаканчики с этикеткой Danone?
Василий: Конечно же, нет. Можно сдавать любую тару. За прошлый год мы собрали более 400 тонн пластиковой упаковки совершенно разных брендов, разного типа. Можно сказать, что в части нашей упаковки мы использовали упаковку в том числе и наших конкурентов. Я думаю, они этому только рады.
Марина: Вы реализовали проект, потратили время, средства, покупатель приобретает продукт в бутылке, которая содержит переработанный пластик. Это удорожает продукт для конечного потребителя?
Василий: Для конечного потребителя — нет. Цена остается неизменной. Но на сегодняшний день вторичный пластик зачастую стоит в России дороже, чем первичный. То есть для компании это может быть на краткосрочном периоде экономически менее выгодно — использовать переработанный пластик, чем использовать первичный.
Но мы понимаем, что за замкнутой, циклической экономикой будущее. Необходимо идти к тому, чтобы все процессы были зациклены. В перспективе мы надеемся и верим, что вторичный переработанный пластик в России будет дешевле, чем первичный, так же, как это происходит в зарубежных странах. Поэтому — да, сегодня в ряде случаев мы осознанно идем на дополнительные издержки, чтобы изготавливать продукцию с содержанием вторичного пластика, но в перспективе мы верим, это будет экономически более оправданно.
Марина: А если компания ставит на своей упаковке маркировки вроде «эко», «100 % натуральный», использует это в маркетинге, является ли это этичным?
Василий: Это хороший вопрос, поскольку все зависит от конкретной маркировки. Если это международно утвержденная или признанная в России экологическая маркировка, то да, безусловно, это этично. Проблема в том, что таких маркировок в России не так много, и сейчас они еще находятся, по сути, на заре существования. Есть только «Листок жизни», единственная российская международно признанная экомаркировка, но ее, естественно, можно использовать не на всех продуктах и не всегда это релевантно. Надписи «эко», «био», «органик» и прочие, которые можно видеть на прилавках магазинов, чаще всего являются примерами так называемого гринвошинга, когда компания старается получить конкурентное преимущество, используя тренды на экологизацию общества. Но на самом деле ее товары не отличаются от аналогичных товаров других производителей, на которых нет той самой маркировки.
Марина: Гринвошинг чем-то опасен?
Василий: Гринвошинг опасен прежде всего тем, что, не разобравшись, можно нанести ущерб природе, думая, что ты приносишь ей добро. Например, если вы будете покупать товары, на которых написано «эко», «био», «органик», но которые являются товарами гринвошинга, то вы будете поддерживать экономически и финансово безответственных производителей.
Марина: Вы работали в компании IKEA, где занимались вопросами внедрения стратегии устойчивого развития. Когда заходит речь об экологичном образе жизни и осознанном потреблении, мы обычно вспоминаем как раз Швецию, как страну, которая в этих вопросах на первом месте. Я недавно читала в Инстаграме Швеции о человеке, который купил катер и организовал волонтерское движение людей, которые достают старые покрышки, старые велосипеды и аккумуляторы со дна шведских рек и озер, чтобы их очистить. Интересно, почему у шведов все так осознанно и когда у нас будет так, как в Швеции?
Василий: Мне вспоминается хороший анекдот. Чем отличаются крыса и белка? По сути, пиаром. У белки очень пушистый хвост, и поэтому белку все любят, а крысу — нет. В данном случае, Швеция — это белка. Шведы огромнейшие молодцы. IKEA — один из мировых лидеров в области устойчивого развития, они делают космические вещи не в последнюю очередь из-за того, что в основе компании лежит шведская ДНК, шведский менталитет мышления.
Лет 7 назад я встретился на одной из конференций с руководителем агентства по работе с отходами Швеции. Человек отвечал за индустрию переработки отходов по всей стране. Когда он рассказывал позитивные примеры из опыта Швеции, все восторгались и спрашивали: «Как бы нам сделать так, чтобы у нас было так же, как в Швеции?» На что он ответил: «Не обманывайте себя, не думайте, что у нас всегда было так хорошо или что Швеция чем-то особенна. Каких-нибудь 10–15 лет назад ситуация в нашей стране была чуть ли не хуже, чем в России на сегодняшний день. У нас точно так же не сильно разделяли отходы, раздельный сбор был развит довольно слабо. И в принципе, нам было еще куда расти. Но мы стали меняться, стали образовывать наше население, себя, ввели ряд законодательных мер на уровне государства. Бизнес организовал ряд инициатив в области экологии и социального развития. И шаг за шагом мы пришли к тому, что имеем на сегодняшний день. То есть та самая сила маленьких шагов помогла нам стать лучше и занять лидирующие позиции».
Знаете, как, работая в IKEA, мы показывали людям, что устойчивое развитие — это элемент нашей повседневной жизни и что это позитивно? Мы брали две чашки, которые у нас стояли на кухне. Это обычные икеевские чашки: у одной из них плоское дно, у другой на дне есть крестообразное рифление. Мы спрашивали: «Как вы думаете, какая чашка более экологична?» Люди смотрели и думали: «Наверное, правая, потому что у нее больше объем. Нет, наверное, левая. Потому что она более круглая и, соответственно, ее легче мыть». Мы говорили: «Близко. Но не совсем точно», — а потом открывали тайну: более экологичной являлась чашка с крестообразным рифлением на дне. Почему? Потому что в посудомоечной машине она легче мылась, и вода не задерживалась на донышке чашки. То есть количество воды, потраченное на мойку чашек, было меньше. Да, меньше на какой-то незначительный компонент, но при этом как в том анекдоте: пять старушек — рубль. Происходила экономия. Шаг за шагом. И за год накапливалось достаточно существенное количество воды.
Марина: Вы работаете в компании Danone, которая выпускает продукты питания. Расскажите, что происходит в этой отрасли и появляются ли у нас, жителей России, более здоровые и экологичные пищевые привычки?
Василий: Прежде всего, следует сказать, что здоровое питание и здоровый образ жизни — это также устойчивое развитие. Это соответствует сразу нескольким целям устойчивого развития ООН. И чем более здоровый образ жизни мы ведем, чем более здоровой пищей питаемся, тем выше наше качество жизни.
Привычки здорового питания приобретают все большую популярность в наше время, и этим трендам следуют в том числе компании. В линейке очень большого числа производителей появляются новые продукты, нацеленные на здоровое и экологическое питание, это, в том числе, растительные продукты.
В то же время есть небольшой парадокс. Например, когда мы говорим про сахар, понятно, что сахар это не всегда хорошо, в идеале следует минимизировать потребление сахара, но когда мы стараемся изменить рецептуру продуктов в контексте уменьшения количества сахара, это не всегда позитивно воспринимается потребителем. Поскольку мы привыкли к сладким продуктам, мы привыкли к тому, что напитки, молоко, йогурт, должны быть сладкими. Но опять же, это можно решить. В случае компании Danone мы ищем альтернативы, например выпускаем продукты с медом или с фруктовым соком вместо сахара. Это позволяет сделать продукцию еще более здоровой, при этом не изменяя привычных вкусовых качеств продукта.
Марина: В этой истории движение идет, получается, не от потребителя, а от производителя. То есть производитель говорит: «Вот продукция, в которой меньше сахара», — и дальше смотрит на то, как реагирует потребитель. А не потребитель говорит: «Что-то мне слишком сладко, давайте уменьшим количество сахара».
Василий: Я бы сказал, что это происходит в контексте двустороннего движения. Где-то потребители дают запрос на то, чтобы продукция была более здоровой и, в частности, менее сладкой. Где-то сами компании, следуя глобальным задачам по снижению количества сахара, меняют рецептуру продукта. Нельзя сказать, что инициатива только лишь со стороны бизнеса или только со стороны потребителя. Всегда это диалог, когда обе стороны прислушиваются к интересам друг друга.
Марина: Я видела у вас очень красивый чехол для ноутбука из переработанных материалов. Расскажите, какие у вас есть экологичные привычки и что каждый из нас может сделать для целей устойчивого развития?
Василий: Я вам больше скажу, рюкзак мой сделан из переработанной яблочной кожуры. Я его купил на портале Lamoda, который недавно запустил отдельный раздел с экологичной и ответственной продукцией.
Расскажу на своем примере: я начал с раздельного сбора отходов. Причем, если сперва это было делать сложно, поскольку на тот момент еще не стояли отдельные баки для вторсырья в каждом дворе Москвы, я нашел точку по пути на работу, куда я мог завозить раздельно собранные пластиковые бутылки. Дальше я понял, что, в принципе, это не так уж сложно, можно попробовать в чем-то изменить пищевые привычки, чтобы снизить тот самый углеродный след.
Кстати, интересный пример моей бывшей начальницы из IKEA. Она шведка и отвечает за все устойчивое развитие в IKEA по планете. Когда мы с ней встретились, она сказала, что не ест мясо. Я понимающе кивнул, сказал, что в такой индустрии работает очень много вегетарианцев. Она ответила: «Я не вегетарианка, просто когда я заняла позицию директора устойчивого развития (IKEA. — Прим. ред.) по всему миру, я стала так много летать, что мой углеродный след стал колоссальным. Я подумала, как можно его уменьшить, и поняла, что я смогу его уменьшить, отказавшись от употребления мяса». Таким образом она снизила тот негативный импакт, который стала производить на окружающую среду. Мне эта мысль очень откликнулась, и я стал задумываться, какие мои действия, какой импакт я несу на окружающий мир. Я стал чаще пользоваться не личным транспортом, а каршерингом, где это возможно — общественным транспортом, выбирать поезд, а не самолет, когда путешествую на короткие расстояния, например в Санкт-Петербург.
Начать можно с того, что не доставляет тебе существенных неудобств, но при этом позволит почувствовать гордость за свои действия. Чувство гордости одновременно с осознанием того, что ты реально сделал позитивную вещь, простимулирует меняться дальше, внедрять другие привычки. Например, покупать одежду или товары из переработанных материалов, заниматься социальной повесткой, взаимодействовать с благотворительными фондами или реализовывать волонтерские инициативы. Шаг за шагом ты будешь внедрять новые привычки и становиться лучше. При этом, повторюсь, не доставляя себе существенных неудобств.
Марина: До начала записи вы рассказывали историю о том, как слоны повлияли на появление пластика. Расскажите еще раз, пожалуйста.
Василий: Это замечательная история, которую я вчера узнал от коллеги Елены Вишняковой из компании «ЭкоЛайн». История прямо на грани юмористической байки. Все знают, что такое игра в бильярд, когда ты кием бьешь по красивым белым шарам (если это русский бильярд). Эти шары изначально делались из слоновьих бивней, что позволяло им быть дорогими, красивыми, яркими и не ломаться в ходе игры. Но это было не экологично, во-первых, поскольку слонов жалко, и их было жалко еще 100 лет назад. Во-вторых, это дорого — тот самый рациональный компонент дороговизны вещей. Соответственно, стали искать замену привычным шарам из слоновьих бивней. Такой заменой стал пластик, так как из ряда пластиковых материалов получаются замечательные шары, которые по прочности не уступают, а иногда и превосходят шары из слоновьих бивней, но в то же время они являются гораздо более дешевыми и доступными. Таким образом, они позволяют и сэкономить, и не нарушить баланс экосистемы, сберечь тех самых слонов, которых все еще жалко.
Но в то же время что-то хорошее может принести и что-то плохое. За изобретением пластика, который шел на благо, в том числе для охраны слонов, появилось и множество негативных моментов, которые мы сегодня наблюдаем: и микропластик, и загрязнение окружающей среды, и прочее. О чем этот пример говорит нам? О том, что любые позитивные изменения, которые мы стараемся привнести в наш мир, надо продумывать достаточно четко и подходить к ним рационально, предугадывая, какой импакт они могут оказать в долгосрочной перспективе. Так ли уж позитивны будут эти изменения на горизонте 50 или 100 лет? Или же это будет краткосрочное решение проблемы, которое потом может создать еще большие проблемы для всех нас?
Сегодня у всех на устах пластик. Говорят, что это прямо вселенское зло, происходит некая демонизация пластика, поскольку он везде на виду. Пластик, пластик, пластик. Огромные горы мусора. Микропластик в воде, в рыбе, то есть, по сути, мы едим частички пластика, и непонятно, как на нас это повлияет. Все кричат: «Давайте откажемся от пластика. Давайте перейдем на другие типы упаковки. Это зло, зло, зло!» Хорошо. Давайте представим, что завтра пластик пропал. Помните, был такой замечательный сериал, не сильно известный, назывался он, по-моему, «Революция». Его сюжет состоял в том, что во всем мире внезапно пропало электричество. И там показывается, как наш мир изменился. И это мир совершенно другой. Это некая постапокалиптическая картина, в которой люди пытаются выжить, борются друг с другом, и прочие негативные эффекты. Вот завтра пропал пластик. Соответственно, я стал хуже видеть, поскольку ношу контактные линзы. Мобильные телефоны пропали. Машины пропали. 90% от аудитории, в которой мы сейчас находимся, также пропало. Пища стала портиться на следующий день, появились голодные бунты из-за того, что у нас не хватает пищи в нормальной качественной упаковке. Самолеты не летают, поскольку они сделаны из пластика. Медицина «встала», поскольку львиная доля медицинских компонентов в больницах производится также из пластика. Лекарства пропали из аптек. Мир стал другим. И вопрос: сможем ли мы в этом мире выжить?
Поэтому, опять же, позитивные идеи борьбы за экологию и противодействие пластику — это хорошо, но надо подходить ко всему рационально. Поскольку, если мы запретим внезапно то, что сегодня является привычным, то выстрелим себе в ногу. Чего мы, конечно же, не хотим.
Марина: Перейдем к вопросам о Школе. Почему вы выбрали СКОЛКОВО для получения степени MBA? И зачем вообще пошли учиться на программу MBA?
Василий: Про бизнес-школу СКОЛКОВО я знаю фактически с момента ее создания. Поскольку я тесно был связан с компанией «Тройка Диалог», много моих близких людей и друзей там работали, и фигура Рубена Варданяна, одного из основателей Школы, являлась для меня одной из знаковых на российском рынке. Для меня это пример того самого ответственного подхода к бизнесу, когда ты не только зарабатываешь деньги, но и стараешься увеличить позитивный импакт на общество, на окружающую среду и мир вокруг нас. Эти идеи я увидел и в самой бизнес-школе СКОЛКОВО — стремление не только стать лучше самим, а стремление сделать лучше мир вокруг. Это откликается моим профессиональным целям — становиться лучше как эксперт, как специалист и профессионал, в то же время меняя мир в лучшую сторону.
В нашей повседневной жизни мы общаемся с ограниченным кругом людей, это наши близкие, друзья, коллеги. Так или иначе, у нас есть некие шоры на глазах, поскольку год за годом мы находимся в одной и той же среде, редко видим то, что происходит в других индустриях, коллективах, сообществах или в других социальных слоях. Школа СКОЛКОВО позволяет вырваться за эти рамки: здесь происходит безумный микс из разных направлений. Люди из разных профессиональных отраслей, из разных бизнесов, с разным бэкграундом, привычками, целями и идеями, они объединены единой задачей, единой целью — делать мир и себя лучше. Неделя, проведенная на учебе, стоит нескольких лет повседневной жизни за пределами СКОЛКОВО. И эти две мысли: то, что цели Школы полностью соответствуют моим внутренним убеждениям, и то, что мир внутри кампуса позволяет мне становиться лучше и изменяться быстрыми темпами, — все это стимулировало меня прийти на учебу.
Марина: Вы получили грант. Легко ли это было и что вы сделали, для того чтобы выиграть грант?
Василий: На самом деле, я не сделал ничего необычного, я просто был самим собой. Тут важно сказать, что изначально я не сильно верил в то, что грант можно будет получить, поскольку понимал, что сюда идет огромное количество талантливых людей, которые также стремятся к этой задаче. И несколько лет, когда я слышал про конкурс грантов, я не то чтобы не решался, я думал, что еще не пришло время, я еще недостаточно хорош; может быть, когда-нибудь в будущем я к этому приду и лучше за свои деньги, чтобы не испытывать дополнительную конкуренцию.
В итоге, видимо, время настало. Я решил, что хватит думать, хватит переживать, насколько хорошо я буду смотреться на фоне других. Я просто подал документы и шел этап за этапом до финала. В финале защитил кейс и рассказал те мысли, которые были у меня в голове, не стараясь казаться особенным, а стараясь быть собой. И в результате я узнал, что я оказался в числе победителей.
Марина: Василий, спасибо огромное, что приняли приглашение, приехали к нам. И спасибо за классный, интересный разговор.
Василий: Спасибо большое!
