О том, как женщины развивают социальное предпринимательство и как им в этом помогает бизнес-образование, мы поговорили со слушательницами программы FLOW: президентом благотворительного фонда «ДАЛЬШЕ» Оксаной Молдовановой и основательницей инклюзивного бренда адаптивной одежды be easy kid Натальей Малько.
По данным Тинькофф Бизнеса, доля предпринимательниц в российском бизнесе по состоянию на начало 2023 года составила 39% против 61% мужчин. При этом в сфере социального бизнеса женщины-предпринимательницы составляют почти половину от общей цифры.
Они объясняют свой выбор так: 92% женщин мечтали реализовать свою идею, для 85% было важно заниматься любимым делом или развивать хобби, 80% хотели достичь успеха в профессии и 72% отметили, что им важно помогать другим. Трудно сказать, связаны ли эмпатия, искренность и стойкость, присущие женщинам, с успехом в бизнесе, но истории предпринимательниц становятся вдохновением для многих.
Оксана Молдованова основала единственный федеральный профильный фонд и центр поддержки женщин с раком груди. Благодаря Оксане в нашей стране есть пространство, в котором женщины с онкологией получают поддержку, не боятся своего диагноза и учатся жить многогранно.
Наталья Малько — графический дизайнер и модельер. А еще мама дочери с диагнозом ДЦП. Ее бренд адаптивной одежды для детей с особенностями здоровья be easy kid помогает детям чувствовать себя уверенно и комфортно наравне со сверстниками. Наталья разрабатывает одежду так, чтобы любой ребенок мог надеть и снять ее самостоятельно.
Оксана окончила образовательную программу Школы управления СКОЛКОВО FLOW: Female Leaders Opportunities and Wholeness в апреле 2022 года. Наталья проходит обучение прямо сейчас.
Расскажите, как начался ваш путь социального предпринимателя?
О. Молдованова: На заре создания фонда я искала деньги на открытие первого в России реабилитационного благотворительного центра для людей с онкологией. И меня познакомили с одним сенатором, крупным фармбароном. Он был достаточно известен в благотворительных кругах, и о нем говорили, что он помогает всем. Поэтому я шла на встречу, заточенная на успех (смеется — прим. ред.).
Но как только он услышал про реабилитацию и рак груди, выпалил: «Выжила? Пошла работать! Какая реабилитация?» Меня будто окатили холодным душем. Внутри все схлопнулось. Я не понимала, что сделала не так, и долго занималась самоедством. Мне казалось, что, когда просишь, самое главное — подобрать правильные слова. И если тебе отказывают, значит, ты эти слова подобрал неверно. Не донес свой смысл. А потом поняла, что столкнулась с самым обычным невежеством. Что каким бы высоким ни был статус человека, он не исключает невежества в отдельно взятых вопросах.
С отношением к онкологии у нас в стране большая проблема. В каком-то смысле экзистенциальная. Потому что диагноз «рак» вызывает глубинный страх. Умные, образованные, состоявшиеся люди начинают совершать неадекватные поступки. Поэтому важно стирать границы страха, просвещать людей. Когда человек понимает, что с ним происходит, куда обратиться, как управлять диагнозом, рак становится хроническим заболеванием, например, как диабет. И это история уже не про «сколько», а про «как».
Я хочу донести, что онкология — это такая же проблема, как и другие. Возможно, более сложная, более многослойная, но у нее есть решение. Поэтому моя миссия — помочь преодолевать невежество: разговаривать с людьми, уменьшать онкофобию. Один мудрый человек сказал мне про ту неудачную встречу: «Ты в тот момент сделала все, что могла. И шар не на твоей стороне». Это фраза стала для меня внутренней мантрой. Важно в моменте делать все, что ты можешь, а то, что будет потом — это уже высший промысел.
Н. Малько: Мне кажется, практически все социальные проекты начинаются с личных историй. Я никогда не думала, что буду заниматься одеждой. До недавних событий рынок у нас был переполнен. Но потом у меня родилась дочь. Так случилось, что у нее церебральный паралич. Когда ей было лет пять и я задумалась о школе, я поняла, что она не сможет одеваться сама. Я стала искать, кто и что делает на рынке. И на российском рынке я не нашла ничего подходящего и функционального.
Поэтому я начала экспериментировать. На мою одежду стали обращать внимание другие родители с похожими потребностями. Я решила, что если люди интересуются, то спрос будет. Ну и раз на рынке ничего подобного нет, значит, моя одежда такая вся уникальная и я сейчас построю на ней империю. Но такого, конечно, не случилось. Потому что, если ниши нет на рынке, это не значит, что все недогадливые и ничего не делают. Это значит, что у нас в стране на это нет спроса.
Я понимаю, что мой бренд застрял где-то между «модной» одеждой и благотворительностью. Когда я прихожу в благотворительные фонды, мне говорят: «Это не наш профиль. Одежда — это не так важно, у нас есть другие задачи». А когда я обращаюсь к крупным брендам и прошу сделать коллаборацию, просто чтобы развивать этот рынок, то они отказывают. Потому что боятся. Никто не хочет ассоциироваться с инвалидностью. Это проблема инклюзии, в России культура отношения к ней только-только начинает зарождаться.
Какая у вас миссия в роли предпринимателя?
О. Молдованова: На мой взгляд, предпринимательство — это не столько про бизнес как таковой, сколько про созидание в целом. Мною движет желание менять порядок вещей в решении проблемы рака в нашей стране. Вчера женщины не знали, что такое маммография. Сегодня ранняя диагностика уже стала нормой. Но если тебе, например, 30 лет, а в анамнезе генетическая поломка и семейная история рака — ты в слепой зоне. Такие люди пока невидимки для системы здравоохранения. Вроде бы очевидно, что если человек молод, а риск заболеть раком у него в 8–10 раз выше, чем у обычного человека, то вкладываться нужно именно сюда. Эффективность ранней диагностики и с секвенированием, и с МРТ однозначно окупится, учитывая цену лечения запущенных стадий и жизни в целом. Поэтому моя задача сделать так, чтобы такой селективный скрининг появился в России.
Н. Малько: Миссия у меня изначально была очень четкой. Моя главная задача — сделать так, чтобы через 7 лет крупные российские бренды делали одежду для людей с инвалидностью. Чтобы это стало мейнстримом. Я понимаю, что моя история — это игра в долгую, потребительский спрос не будет формироваться быстро. Двенадцать лет назад, когда я была беременна, в Москве почти не было магазинов с нормальной одеждой для беременных. Можно было поискать что-то на рынке, но из специальных магазинов был один-единственный — «Кенгуру». У меня есть оттуда платье, которое я ношу до сих пор. Правда, оно стоило тысяч двадцать рублей.
Для меня важно популяризировать эту тему. Я много об этом говорю, взаимодействую с разными комьюнити, я в каждой бочке затычка. Уверена, важно формировать в сознании общества понимание, что отсутствие функциональной одежды для людей с ограничениями — это большая социальная проблема. Но ее можно решить.
Как вам удается заниматься социальным предпринимательством и не выгорать? Как вы совмещаете работу и материнство? Что вас вдохновляет, откуда вы черпаете идеи и силы?
О. Молдованова: Слово «сила» предполагает противостояние. Я верю, что сегодня как никогда важно единение, а не дуальность. Поэтому ищу вдохновение и мудрость принимать вещи такими, какие они есть. Меня вдохновляют идеи, которые меняют мир. Люди, которые способны реализовать идеи. Объединяя, а не разобщая.
Однажды приходишь к пониманию, что ты не помогатель, а профессионал. А профессионалу так же, как и хирургу, важно сосредотачиваться на том, что он делает здесь и сейчас. В работе с темой онкологии важно умение держать внутренний баланс, отделять зерна от плевел. Важно сохранять эмпатию, но при этом оставаться в ресурсе. С этим сознательно работаю.
Н. Малько: Трудный вопрос. У меня нет на него точного ответа. Я очень благодарна своей большой семье за помощь. У меня нет няни, но благодаря близким я могу позволить себе, например, выездные образовательные модули. Когда я одна с дочкой, у меня почти не получается работать. Я часто дорабатываю в выходные дни, но не могу сказать, что от этого страдаю. Если и выгораю, то только из-за того, что процессы идут не так быстро, как хотелось бы.
Я не переживаю за то, что мало времени уделяю дочери и много отдаю работе. Делаю это, потому что прекрасно понимаю, что в какой-то момент многое для нее упрется в вопрос одежды. Как она будет одеваться, кто ее будет одевать? Даже если в будущем она будет жить не одна, а например, с наставником, то проблема останется. Взрослого человека одеть совсем не просто. Когда я была подростком, у моего дедушки случился инсульт. У него была парализована одна сторона тела, и бабушка физически не могла сама его одеть. Он не выходил на улицу десять лет. Поэтому чувства вины перед дочерью я не испытываю. Я знаю, что делаю это в том числе и для ее будущего.
Расскажите, как ваши проекты попали на форум «Сильные идеи для нового времени»? (Напомним, что это форум, на котором организация или отдельный участник могут предложить свою инициативу по социально-экономическому развитию страны. Жюри вправе выбрать и помочь реализовать сотню лучших идей— прим. ред).
О. Молдованова: Все началось с проекта «Женское здоровье» по ранней диагностике рака груди, благодаря которому в небольшом городе Железногорске за 10 лет удалось снизить смертность от рака груди на 30%. Мой фонд был оператором этого проекта. Несколько лет назад этот проект попал на платформу «Смартека» Агентства стратегических инициатив, и его презентовали президенту РФ.
АСИ предложило мне упаковать этот проект под ПСВ (проект социального воздействия). Что это значит? Например, компания вкладывает в свой регион присутствия 50 миллионов рублей на развитие ранней диагностики и профилактики рака груди. В течение трех лет программа реализуется. Если ее показатели выполнены, то регион возвращает компании эти деньги и небольшой процент сверху.
Я решила использовать этот шанс и предложила пойти дальше — запустить в России пилотный проект скрининга для молодых женщин из групп высокого риска. Это означает, что если в семье были случаи рака груди и тебе еще нет 40 лет, то за счет государства ты сможешь пройти генетическое секвенирование. Если поломка подтвердится — каждый год бесплатно проходишь МРТ-скрининг. Благодаря этой технологии опухоль можно обнаружить на 0-ой стадии. Такая программа уже реализуется во многих развитых странах. Проект поддержала Светлана Чупшева (генеральный директор Агентства стратегических инициатив — прим. ред.), и он вошел в топ-20 форума «Сильные идеи» в 2022 году. Сейчас он находится на согласовании в Минздраве.
Н. Малько: Я, к сожалению, не вошла в сотню лучших идей. По правде говоря, я не вошла даже в тысячу. Зато выиграла конкурс, который проводило Авторадио для предпринимателей малого и среднего бизнеса. По договоренности с Агентством стратегических инициатив как победитель я могла представить свой проект Президенту и принять участие в экономическом форуме. Так что я зашла, как говориться, через черный ход.
На встречу отобрали еще 15 брендов. Всего два из них представляли женщины. Я вызубрила свою речь, как стишок перед утренником, но все пошло не по плану. Никто не рассказывал по бумажке. Нас слушали и задавали открытые вопросы. У меня случился разрыв шаблона! Я рассказала все как есть, не нервничала, не заикалась. Потом АСИ сделала о нас рассылку через Госуслуги, после которой мне написало много людей. В том числе по поводу оптовых закупок. Это здорово, потому что у Госуслуг охват — вся Россия. Но так как я маленький бренд, для того чтобы выходить на оптовые продажи, мне нужен инвестор.
Может быть, я найду его, пока учусь на программе FLOW. Кстати, на эту программу я тоже попала благодаря конкурсу. Я вошла в шортлист Forbes Woman Mercury Award, и мне подарили обучение в Школе СКОЛКОВО. Считаю, что это был самый крутой приз. Куда круче, чем брошь с бриллиантами (смеется — прим. ред.).
С каким запросом вы пришли на программу? Изменился ли он в процессе обучения?
Н. Малько: На момент, когда выиграла обучение в СКОЛКОВО, я заканчивала Московскую школу профессиональной филантропии. Так совпало, что старт FLOW приходился ровно на тот день, когда у меня был выпускной. Это было любопытным стечением обстоятельств, учитывая, что я год провела с людьми, которые занимаются социальными проектами и ищут, где найти деньги. И тут меня резко переместили в совершенно другую тусовку, у которой есть деньги и желание делать что-то социальное, но нет понимания как.
У меня не было никаких ожиданий. Я поняла, что все так и должно было случиться. Я переместилась туда, где хотела когда-нибудь оказаться со своим бизнесом. Для моего проекта и меня это очень полезный опыт.
О. Молдованова: Я попала в программу практически в последний момент. Это был второй набор, 2022 год. Школа выделила одно место для представителя НКО. Моими крестными феями стали фонд «Друзья», Оксана Разумова (председатель правления благотворительного фонда «Друзья» — прим. ред.), Светлана Миронюк (проректор по операционной деятельности и цифровому развитию Школы управления СКОЛКОВО — прим. ред.) и Марина Карбан (проректор по образовательным программам СКОЛКОВО — прим. ред.).
У меня был запрос на то, чтобы вытащить из себя — себя. В какой-то момент осознаешь, что ты больше, чем твое дело. И одновременно то, чем занимаешься, больше тебя. С одной стороны, мне хотелось нащупать другие свои ипостаси, найти свою аутентичность и научиться сознательно проявлять ее. С другой — найти новых сторонников, друзей и попечителей фонда, вывести его на новую орбиту.
Какие из практик, которым обучились на программе, вы применяете в жизни? Что вам особенно запомнилось?
О. Молдованова: Чем старше становишься, тем ýже круг тех, с кем ты можешь быть предельно откровенен. Для меня важным опытом стал групповой коучинг в малых группах, когда мы вместе копали вглубь и вширь одновременно. Оказалось, что возраст и сфера деятельности здесь не имеют значения и мы одинаково проживаем похожие этапы жизни. Это «перекрестное опыление» в малой группе дает особое зрение и позволяет по-другому увидеть свои возможности и слепые зоны.
Модуль с Нилимой Бхат вызвал переворот сознания. Объединить женское лидерство с духовными практиками достаточно смело. Не могу сказать, что приобрела принципиально новые навыки, но осознала, что такой путь на 100% актуален и в эту сторону нужно идти и в моей работе.
Н. Малько: Сейчас я в Сан-Диего. У меня за окном океан. Тут в принципе не может быть выгорания. Никакие практики я пока не применяла только по той причине, что вокруг меня сейчас все одна сплошная практика.
Но мне понравилось то, что мы делали с визуализацией предмета. Мы представляли свое отражение в зеркале и передавали ему воображаемый подарок. У меня в голове появился образ птички колибри. Не знаю, но я подумала: «Колибри — это крошечная, но сильная птица». И было удивительно легко ассоциировать ее с собой. Она маленькая, но делает много-много движений своими крыльями.
Было интересно проводить такую практику и обсуждать потом ее значение в мини-группе. Мне кажется, групповая рефлексия — одна из самых полезных практик, в принципе. У нас еще группа таких «плакальщиц» подобралась: одна начинает, другая подхватывает, третья заканчивает (смеется — прим. ред.). Но это о многом говорит. Ты можешь плакать только там, где чувствуешь себя защищенным. Только тогда можешь показать свою слабость.
Вообще я большой скептик, поэтому второй модуль программы дался мне тяжело. Я далека от женских или духовных практик. Но я стараюсь. Беру себя в руки. Мне любопытно. После одной из практик я ехала в машине, и у меня было такое состояние, будто меня отмыли и я очень-очень чистая. Благодарна себе, что я не слилась.
Расскажите о своих сокурсницах? Были ли у вас совместные проекты?
О. Молдованова: За неделю до февральских событий мы завершили третий модуль. Вышли окрыленные, в ожидании, когда случится внутренний взлет. И тут мир перевернулся. То, как мы прожили это непростое время, совместно рефлексируя, поддерживая друга друга, было ценно.
Когда из России начали уходить международные компании, а среди наших корпоративных доноров были в основном они, все договоренности в один момент встали. Средств хватало всего на пару месяцев, надо было платить аренду, зарплаты. Я не понимала, как мы будем работать дальше. И в это же время более 280 человек ежемесячно получали помощь фонда. Как мы могли им сказать, что «лавочка» закрывается, потому что у нас нет ресурсов?
Я не говорила об этом в группе, но девчонки все поняли. Однажды моя сокурсница Ирина Дементьева (директор по управлению поставками, дистрибуцией и логистикой, Группа «М. Видео-Эльдорадо» — прим. ред.) написала в чате: «Давайте поможем Оксане. Давайте поддержим Фонд?» И девочки начали отправлять пожертвования, подписываться на рекурренты. Для меня это было мощной, невероятно эмоционально заряженной поддержкой.
Ирина тогда заканчивала программу Executive-коучинг и менторство и предложила сделать коучинговую сессию для команды фонда. В итоге команду мне удалось сохранить, несмотря на сложности, через которые прошел фонд.
На свой день рождения Анна Ярвиц (член Ассоциации независимых директоров АНД и руководитель рабочей группы по корпоративному управлению в здравоохранении — прим. ред.) организовала большой сбор и подарила Фонду коучинг-сессии Жени Овасапян (executive-коуч — прим. ред.). Женя перевернула мое сознание. Она жестко, но точно говорила со мной о том, в чем я долго не была готова себе признаться. Она помогла нащупать новый вектор развития и позиционирования Фонда.
Еще нам помогла Лена Маннянова (предприниматель, основатель женского клуба SOUL — прим. ред.) и ее женский клуб. Мы проводили для него лекции, и там нас тоже поддержали. Подписались на рекуррентные платежи. Раньше фонд был известен только в узких кругах, а сейчас благодаря моим сокурсницам о нем начали узнавать все больше и больше людей. До FLOW все вышеперечисленное шло бы гораздо медленнее.
Н. Малько: Как правило, женщины хотят развивать что-то полезное в социальном плане, когда они достигли определенного возраста и статуса и хотят оставить след.
Я не знаю, по какому принципу нас распределяли на мини-группы, но получилось удачно. Например, у меня нет финансового образования, я дизайнер. Но со мной в группе оказалась девушка, которая выгорела от финансов и хотела запускать что-то с социальным уклоном. Она поняла, что по финансам у меня в голове хаос и проконсультировала, куда и как распределять деньги. А другая сокурсница много работала с инвесторами и тоже рассказала мне много полезного. Ну а я очень подкована в социальной сфере и знаю, например, где участвовать, чтобы побороться за гранты. Девочки, которые интересовались социальными проектами, обращались ко мне за советами, и я накидывала им идеи. Совместных мини-проектов у нас пока не было, но консультации для вдохновения — да.
Мне кажется, в этом тоже ценность программы. Тут многое строится вокруг человека, потому что именно люди дают тебе то, чего тебе не хватает: идеи, помощь, поддержку.
На чем вы сфокусированы сейчас и какие у вас планы на будущее?
О. Молдованова: Сейчас, если говорить о Фонде, мы делаем упор на цифровую трансформацию. В прошлом году у нас появилась собственная цифровая платформа. Сейчас мы работаем над цифровым помощником — в таком виде первым в России. С его разработкой, кстати, мне очень сильно помогает моя сокурсница Ирина Шашкина (директор дивизиона HRTech в Kokoc Group — прим. ред.).
Я вижу, что мы можем сделать еще очень много и не только в нашей стране. Ко мне часто обращаются люди, которые хотят создать подобные организации в странах бывшего СНГ. Но пока мы развиваемся быстрее, чем можем себе позволить с точки зрения финансовых и человеческих ресурсов. Моя мечта — сделать так, чтобы команда могла стабильно работать, и чтобы у нас были постоянные доноры. В планах — создание эндаумента и независимого борда.
Н. Малько: Я надеюсь, что скоро все-таки найду инвесторов и протестирую гипотезу с функциональной одеждой. Хочу попробовать отшить коллекцию и не позиционировать ее как одежду для людей с инвалидностью. Это будет просто функциональная одежда для всех. Например, у меня есть такой свитшот, который легко расстегнуть, даже если у тебя заняты руки. Это очень удобно, когда, например, едешь за рулем.
Еще я бы очень хотела зайти со своим брендом в «Ашан». Там продается хорошая одежда и ее неплохо покупают. Я бы хотела, чтобы мой бренд был представлен в магазине такого масштаба. В Америке есть аналог нашего «Ашана» магазин Target. И там представлена одежда для детей с инвалидностью. Ее нет в физических магазинах, но ее можно купить онлайн. У них в каждом магазине висит реклама с детьми на колясках, с ходунками — и рядом QR-код, который ведет на сайт, где эту одежду можно купить. Она недорогая, функциональная и доступная. Это очень круто формирует в сознании людей понимание, что такая одежда есть и она нужна. Я хочу, чтобы у нас тоже было так.
Наталья, каким вы видите итог своего обучения? Какие у вас ожидания?
Н. Малько: У меня есть ощущение, что со мной произойдет какая-то трансформация, но какая именно, не могу пока описать. Когда у меня было интервью с Мариной Карбан (Проректор по образовательным программам . Академический директор программ «Лидеры как преподаватели» и FLOW — прим. ред.), я думала, она скажет, что мне надо заработать 50 миллионов долларов. А она сказала: «Наташ, я тебе сама ставлю цель на эту программу — ты должна влюбиться». Влюбиться? Да это же самое сложное! Давайте я лучше все-таки 50 миллионов заработаю (смеется — прим. ред.). Но да, мне бы хотелось, чтобы итог был именно таким.
Оксана, что вы можете назвать итогом своего обучения на программе FLOW?
О. Молдованова: Раньше я предполагала, что в сфере филантропии все должно делаться безвозмездно. Не важно, какой ценой тебе это дается. Важен только результат: чтобы люди получали все бесплатно и все работало как часы. Фонд и наш центр «Вместе» работал даже в самые тяжелые времена. Как говорится, невзирая на чуму и войну. При этом у нас было много проблем, которые я всегда старалась «расшивать», подключая все свои ресурсы.
В процессе обучения я поняла, что мне интересна тема социального предпринимательства и что у меня стояли шоры на определенные вещи. Я понимала, что социальное предпринимательство — это хорошая штука, но не понимала, как его применить в нашей ситуации. Благодаря нахождению в бизнес-среде, благодаря моим сокурсницам у меня появилось понимание того, каким образом это все можно поженить экологично.
Я была Оксана — руководитель фонда, а вышла Оксана, которой интересно смотреть широко. Появилось больше смелости, больше воздуха, больше внутренней свободы. Как будто в процессе обучения все лишнее отвалилось. Для меня ключевой ценностью стало принятие своей аутентичности: я могу быть разной и имею на это право. Я имею право быть слабой, сильной, тихой, громкой, яркой или незаметной. Главным итогом для меня стали новые вектора развития и, безусловно, новые люди.
Ваше напутствие женщинам, которые хотели бы развиваться в социальной сфере.
Н. Малько: Самое важное — любить то, что ты делаешь. Не важно, социальный ты предприниматель или нет. Сформулируйте для себя, каким вы видите итог своей деятельности и верьте в свое дело. В России у социальных проектов хорошая государственная поддержка.
О. Молдованова: Заткнуть внутреннего критика, открыть ум и довериться потоку.
Женщина задумывается о социальном проекте тогда, когда она понимает, что уже реализовалась, и у нее есть желание раскрыться еще шире, изменить мир. Нередко к нам приходят и говорят: «Я хочу заниматься благотворительностью, но не знаю, что делать». Я всегда отвечаю: «Сначала определите для себя, что вам близко». Кто-то хочет помогать женщинам, кто-то готов помогать старикам, кто-то — детям. Поймите, что вам интересно. Как вы готовы помогать? Можно делать образовательные проекты, помогать pro bono или деньгами. Важно нащупать, какая форма вам наиболее близка. И постепенно, если есть желание углубляться, брать на себя кураторство одного из направлений работы фонда, которое вам откликается.
Когда вы правильно сформулируете запрос, к вам начнут притягиваться нужные люди. Доверяйте себе, расширяйте свои представления о секторе. И не спешите.
***
Статью подготовили: Алевтина Овсянникова, Ирина Кедровская
